Summary: На рубеже XX – XXI вв. русскоязычному исследователю традиционных культур Северо-Западной Сибири предоставлено не так много возможностей для работы. С одной стороны, процесс разрушен ...

На рубеже XX – XXI вв. русскоязычному исследователю традиционных культур Северо-Западной Сибири предоставлено не так много возможностей для работы. С одной стороны, процесс разрушения духовной культуры коренных народов региона зашел достаточно далеко, связь между поколениями, которая некогда выражалась в передаче знаний, умений и навыков, во многом оказалась утраченной. Стройность и системность религиозного мировоззрения обских угров уменьшилась. С другой стороны, сами носители культуры (в большей мере это относится к представителям старшего поколения), на памяти которых происходило неоднократное преследование «приверженцев культов», по-прежнему закрыты для посторонних. Нередко они не стремятся передавать знания даже своим детям, видя у них отсутствие интереса к религиозным обрядам. В этой ситуации изучение религиозно-мифологических воззрений малых народов, в частности обских угров, затрудняется обстоятельством, заключающем в себе две стороны. Если хозяин святилища - представитель старшего поколения, то он, как правило, отказывается открывать постороннему религиозно-обрядовую сторону жизни. В том же случае, когда эту функцию выполняет человек молодой, его готовность показать интересующие этнографа вещи практически обесценивается тем, что сведений о них он уже не имеет: не помнит, не знает, не интересовался и пр.

Исследователю остается немного: сами атрибуты культа. Их можно фиксировать, описывать, анализировать. Даже при отсутствии «живой» информации атрибуты позволяют понять многое. В частности (и этому посвящена данная статья), они остаются показателями культурных контактов обских угров, происходивших на протяжении II тыс. н.э. на Урале и севере Западной Сибири.

Представляется, что культовый атрибут является наиболее устойчивым стержнем обряда как концентрированного выражения религиозно-мифологических представлений. Каноничность его формы и способа изготовления оставляет минимум свободы для творчества. Таким образом, атрибут на протяжении достаточно большого исторического периода остается неизменной частью обряда. С полным правом можно говорить о том, что в нем находит отражение глубина памяти народа.

Среди культовых атрибутов многих народов мира выделяются изделия из металла. Благодаря устойчивости ко времени они сохраняют свое центральное место в обрядовых системах на протяжении столетий. Увеличение «срока жизни» повышает их священный статус и, соответственно, уровень эталонности.

Для обских угров речь идет прежде всего о специфической роли иноэтничных атрибутов, с одной стороны - в формировании мифологических представлений и изобразительных канонов, с другой - в поддержании устойчивости мифа и обряда на протяжении всего второго тысячелетия н.э. На примере культовой атрибутики, имеющей привозной характер, можно увидеть способы заимствований, которые осуществлялись на севере Западной Сибири в контексте местной мировоззренческой традиции. Речь идет о заимствовании посредством искусства, когда мифотворчество происходит на уровне формы атрибута и его сюжета, без перенесения на новую почву религиозных представлений той страны, где был произведен атрибут.

Накопление в последние годы фактического материала, полученного автором в результате экспедиций к северным хантам и манси, позволяет более подробно рассмотреть проблему культурных контактов на севере Западной Сибири на примере культовой атрибутики. В данной статье речь пойдет об иранских и среднеазиатских серебряных сосудах, обнаруженных в святилищах обских угров на рубеже XX – XXI вв., об их влиянии на иконографию и мифологические представления хантов и манси на протяжении II тыс. н.э. Выяснение способов рассматриваемого влияния проводилось автором в рамках историко-диффузионного вида сравнительно-исторического метода, с помощью которого изучаются явления, распространявшиеся в результате заимствований. На первом этапе была проведена работа по атрибуции памятников восточной торевтики, включая определение времени и места их производства. Выявленная датировка позволила выделить конкретный исторический период, в рамках которого происходило заимствование обскими уграми тех или иных идей и образов, заключенных в изделиях иранской и среднеазиатской торевтики. Сопоставлялись сюжеты, имевшиеся на восточных серебряных сосудах и представленные в мифологических текстах, а также на ритуальной атрибутике обских угров XVIII - XX вв. Анализировались причины обнаруженной схожести и выдвигались гипотезы о возможном заимствовании. При этом автор статьи понимал, что единичные совпадения сюжетов являются первой ступенькой в системе доказательств, но лишь путем выявления условного множества подобных совпадений они могут быть выстроены в общую систему заимствований. Таким образом, системный подход был призван доказать заимствование обскими уграми с образцов восточной торевтики их формы, изобразительного канона и сюжетного хода в мифологическом тексте.

История восточного серебра на Урале и в Нижнем Приобье насчитывает более одной тысячи лет. С VI - VII вв. в Верхнее Прикамье стали