Углубленное чтение
Некоторые итоги изучения краниологической серии из могильника на острове Кижи
Северо–Западное Обонежье[1] на протяжении длительного исторического периода являлось зоной активных контактов между группами населения разного этнического происхождения. Об этом свидетельствуют как данные исторических источников (основную часть которых составляют позднесредневековые переписные и писцовые книги), так и материалы по археологии, лингвистике и этнографии.
Территория, по мнению некоторых исследователей, еще в древности заселенная предками саамов и вепсов, длительное время находилась под влиянием ливвиковско–людиковской карельской колонизации, а затем и переселенцев из псковско–новгородских земель. Пик переселения русских пришелся на XIV в., и уже к XV–XVI вв. местное население было практически полностью ассимилировано[2]. Ассимиляция, однако, не означала разрыва круга брачных связей между русским и финно–угорским населением, прекращения притоков новых переселенцев в регион. Сохранились письменные источники, свидетельствующие о спорадических притоках карельских групп в эти районы. Так, старостам и целовальникам Кижского погоста в 1599 г. предписывалось выселять «нетяглых корелян» – переселенцев обратно в Северо–Западное Приладожье – в Корельский уезд, откуда те бежали в результате шведской агрессии в конце XVI в.[3] Небольшие группы карел переселялись сюда из Северо–Западного
Приладожья и Восточной Приботнии и после Столбовского мирного договора 1617 г. По свидетельству этнографов, кижские рыбаки, промышлявшие вдоль западного берега Онежского озера, еще в XX в. старались выбирать себе невест–карелок[4].
Вопрос о роли дорусского субстрата в формировании облика современного населения Обонежья, и Русского Севера в целом, остается актуальным и сегодня. В середине XX в. для решения этой проблемы были впервые привлечены данные антропологии, и в первую очередь соматологии. Северное Обонежье входит в область распространения беломорского (по Н.Н.Чебоксарову) или ильменско–беломорского типа (по М.В.Витову). Его происхождение Н.Н.Чебоксаров связывал с дорус–ским чудским компонентом[5]. М.В.Витов полагал, что появление ильменско–беломорского типа на Русском Севере непосредственно связано с новгородской колонизацией, тогда как у карел, вепсов, коми этот тип почти не проявляется. В своем предположении исследователь опирается на более широкую базу данных по соматологии русских Северо–Западного региона, а также находит ему подтверждения в данных этнографии и лингвистики[6].
Материалы по палеоантропологии древнего и современного населения Обонежья, и краниологии в частности, если не отсутствовали полностью, то были крайне малочисленны. Речь идет об краниоостеологической серии из могильника на Южном Оленьем острове Онежского озера, датирующейся эпохой камня[7]. Могильник расположен на острове в северной части Онежского озера, близком к Заонежскому полуострову. Эти материалы, несмотря на их высокую научную значимость и всемирную известность, конечно, не могут осветить всю длительную историю формирования антропологического состава населения региона, хотя бы в силу их отдаленности от современности в несколько тысячелетий. Иные па–леоантропологические материалы из Обонежья, как и восточной Карелии в целом, отсутствовали до последнего времени.
В мае–июне 2006 г. на о.Кижи, на основании договора между ФГУК «Государственный историко–архитектурный и этнографический музей–заповедник «Кижи»» и Музеем антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН[8], проводились охранно–строительные раскопки сотрудниками отдела антропологии МАЭ РАН[9]. Цель работ – получение первых кранио–остеологических материалов, характеризующих антропологический состав местного населения XVIII–XX вв.
Остров Кижи расположен в непосредственной близости от Заонежского полуострова. До организации там музея–заповедника, на протяжении длительного времени был центром одноименной административной единицы, объединяющей население окружающих остров населенных пунктов. Так например, еще в XV–XVI вв. в состав Заонежской половины Обонежской пятины Новгородских земель входил Кижский погост (в данном случае погост – административная единица), охватывающий территорию южной части Заонежского полуострова с прилегающими к нему островами[10].
В основе статьи лежит исследование первой позднесредневековой краниологической серии, полученной при проведении охранных раскопок на о.Кижи. Кижский погост (кладбище) располагается в южной части о.Кижи, на территории архитектурно–музейного комплекса, в непосредственной близости от стен Преображенской и Покровской церквей.
Южная часть погоста, по визуальным наблюдениям, была определена как наиболее поздняя, имеющая статус действующего погребального объекта, с сохранившимися надмогильными сооружениями. В отличие от южной, в северной части погоста не сохранились внешние признаки погребений (надмогильные деревянные сооружения, провалы почвы или насыпные холмики). Раскопки производились на территории северной части – у северной и северо–восточной стен Преображенского собора.
Исследования выполнены на площади 14 кв. м в двух раскопах с прирезками. После научного описания и измерения на месте работ все антропологические материалы были перезахоронены в площади раскопа II, а сами раскопы с прирезками засыпаны под уровень «дневной» поверхности.
Удалось установить следующие элементы погребального обряда. Умершие были захоронены в деревянных гробах, с ориентировкой З–В. Положение костяков в ненарушенных погребениях везде вытянутое, на спине, со скрещенными в области тазовых костей руками, головой на запад.
Зафиксированы случаи перекрытия верхней крышки гроба берестой – поперечными кусками по всей площади крышки с загибами по бокам.
Выявлены следы неоднократных перекопов на площади всех раскопов. Четко фиксируется разрозненное, переотложенное положение отдельных костей скелетов, остатков погребальных конструкций и инвентаря на всей площади раскопов и на всю глубину слоя, следы перемещений костей и инвентаря в грунте после захоронения. Такая ситуация представляется как следствием нарушения ранних погребений более поздними, так и, возможно, результатом нарушения части погребений разновременными строительными перемещениями грунта.
Степень сохранности антропологических материалов in situ – удовлетворительная. Большая же часть обнаруженных при раскопках костных материалов находилась разрозненно в переотложенных слоях и в крайне плохом состоянии.
Обращает на себя внимание значительное количество фрагментов костей различных скелетов, найденных на относительно небольшой площади раскопов. Идентифицированы костные фрагменты, принадлежавшие по меньшей мере 40–50 индивидам. Так, в раскопе II (без прирезки) выявлены разрозненные останки 26 взрослых субъектов разного возраста на площади 2×2 м и глубине слоя 80–120 см. Аналогичная ситуация и в раскопе III (без прирезки) – площадь раскопа 2×2 м, глубина слоя 80–100 см, выявлены останки костяков 21 взрослого индивида разного возраста. Как представляется, в «нормальной» ситуации – при непотревоженном положении на одном уровне – на таких площадях (4 кв. м) может размещаться не более 2–4 погребений взрослых.
Полученные сведения позволяют предполагать длительный хронологический период функционирования данного погребального памятника (в случае если останки переотложенных костяков не были перемещены в массовом порядке в слои изученных раскопов с других территорий погоста при строительных работах). Достоверно определить конкретные временные рамки такого периода, его нижнюю хронологическую границу, на основании имеющихся данных не представляется возможным. Но несомненно, такой период должен быть достаточным для того, чтобы историческая традиция, этические и санитарные нормы местного населения позволяли проводить на участках погоста, уже занятых под более ранние погребения, неоднократные новые захоронения. Ранние погребения (костные останки из них и должны находиться в переотложенном и фрагментированном состоянии) могут в хронологическом отношении достаточно далеко опускаться за рамки середины XIX – начала XX в. – времени бытования обнаруженных явных датирующих предметов (монеты).
Из–за плохой сохранности численность пригодных для краниологического исследования материалов невелика. Всего было изучено 17 мужских и 5 женских черепов. Особенно плохой степенью сохранности отличались костяки в погребениях in situ. Отсюда происходит только 3 относительно целых черепа.
Мужские черепа (табл. 1) в целом грацильные, мышечный рельеф выражен очень умеренно. Характеризуются короткой, но достаточно широкой, мезобрахикранной формы черепной коробкой. Высота черепа небольшая и по абсолютному размеру, и по высотно–продольному и высот–но–поперечному указателям. Лоб скорее узкий, наклонный. Лицевой скелет средней высоты и по абсолютному размеру, и по верхнему лицевому, и по вертикальному фацио–церебральному указателям. Лицо скорее узкое по скуловому диаметру, ортогнатное по общему лицевому углу и мезо–гнатное – по указателю. Заметна некоторая уплощенность лицевого скелета на обоих уровнях – и на уровне точки назион, и на уровне точки субспинале. Орбиты узкие и низкие по абсолютным размерам, орбитный указатель относится к категории средних величин. Грушевидное отверстие низкое, но широкое, носовой указатель большой. Переносье и носовые кости в целом широкие, средней высоты, дакриальный и симотический указатели невелики. Угол выступания носовых костей к линии профиля относится к категории средних величин.
Средние характеристики женских черепов (табл.1) несколько отличаются от основных параметров мужских черепов. Черепа средней длины и ширины, с мезобрахикранной черепной коробкой. Высота черепа имеет среднюю величину. Лицевой скелет скорее узкий, средней высоты, ортогонатный по общему лицевому углу. Величины назомалярного и зигомак–силлярного углов меньше, чем в мужской части выборки, и свидетельствуют о резкой горизонтальной профилировке лицевого скелета у женщин. Орбиты, так же как и в серии мужских черепов, скорее узкие и низкие по абсолютным размерам, средней величины по указателю. Грушевидное отверстие характеризуют средние размеры. Переносье и носовые кости средней ширины, высокие, дакриальный и симотический указатели большие. Угол выступания носовых костей к линии профиля небольшой.
Таким образом, краниологическая серия из Кижского погоста в целом характеризуются общей грацильностью. Черепная коробка брахикранная, с небольшими продольными и значительными поперечными диаметрами, невысокая. Лицевой скелет неширокий, умеренной высоты, ортогнатный, с узкими орбитами, но широким грушевидным отверстием.
Таблица 1. Средние размеры и указатели краниологической серии из могильника о.Кижи
| № по Мартину и др. | Признаки | n* | X* | sd* | n** | X** | sd** |
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | Продольный диаметр | 16 | 178,6 | 7,4 | 5 | 171,4 | 6,5 |
| 8 | Поперечный диаметр | 16 | 142,4 | 5,0 | 5 | 137,0 | 5,8 |
| 8:1 | Черепной указатель | 15 | 80,3 | 3,6 | 5 | 80,0 | 3,8 |
| 17 | Высотный диаметр | 15 | 133,3 | 8,5 | 5 | 129,8 | 5,9 |
| 17:1 | Высотно-продольный указатель | 14 | 75,6 | 4,0 | 5 | 75,9 | 5,8 |
| 17:8 | Высотно-поперечный указатель | 15 | 93,6 | 6,2 | 5 | 95 | 7,4 |
| 9 | Наименьшая ширина лба | 16 | 95,8 | 5,4 | 4 | 92,0 | 5,7 |
| 45 | Скуловой диаметр | 7 | 132,9 | 4,5 | 3 | 122,7 | 2,3 |
| 48 | Верхняя высота лица | 7 | 71,3 | 5,8 | 5 | 66,8 | 3,6 |
| 55 | Высота носа | 9 | 50,8 | 5,8 | 5 | 48,6 | 4,0 |
| 54 | Ширина носа | 9 | 26,6 | 3,9 | 5 | 24,6 | 2,7 |
| 54:55 | Носовой указатель | 9 | 52,5 | 7,1 | 5 |
Category: Pусский язык
Углубленное чтение
|