Оленеостровский могильник до сих пор остается единственным погребальным комплексом эпохи мезолита на территории Карелии[1]. Тематике этого памятника уделяли внимание многие исследователи, по, как правило, в отрыве от связанных с ним в пространстве и времени поселений — мест прижизненного обитания погребенных.

К моменту открытия могильника и длительное время спустя такие намята; ки не были известны из-за слабой изученности окрестностей и края в целом. Активизировавшиеся с начала 60-х годов работы позволили накопить новые материалы и обосновать тезис о его мезолитическом возрасте[2]. Позже делается вывод о его принадлежности к выделенной в южной части края так называемой «кремневой» мезолитической культуре, связанной своим происхождением с кругом культур Волго-Окского междуречья и (со времени появления с VIII тыс. до н.э.) сосуществовавшей с более ранней (с Х тыс. до н.э.) «местной кварцево-сланцевой», основанной выходцами с Северного Приуралья или Зауралья и родственной финляндской Аскола — Суомусярви[3].

Дальнейшие работы показали несостоятельность этой концепции в основных ее проявлениях[4]. Мезолитические комплексы Карелии действительно неоднородны? культурном плане. Но эта неоднородность проявляется отнюдь не в количественных соотношениях изделий из кварца, кремня и сланца, как полагал Г.А.Панкрушев. Анализ материалов показывает, что эти три вида сырья являются базовыми для всей территории, занимают в индустрии камня каждый свою нишу сообразно свойствам: сланец для макроформ главным образом из разряда деревообрабатывающих, кварц для обиходных массовых орудий, кремень преимущественно для требующих острого и прочного лезвия охотничьих инструментов. Полный набор необходимых для жизни орудий обеспечивался лишь совокупным их использованием. Различия в количестве и видовом составе указывают прежде всего на характер памятника, а также на его расположение относительно природных запасов сырья, но и при обилии кремня на поселениях юго-восточных районов макроформы изготавливались исключительно из сланца. Недостаток кремня в северной части компенсировался большими объемами кварца, однако для крупных орудий опять же предпочитался сланец. Очевидно, что культурные разграничители следует искать в каких-то иных, более глубинных сторонах материальной культуры.

Кроме того, процессы дегляциации происходили по разным схемам и неодновременно для отдельных частей Карелии. В силу этого раньше других доступными и благоприятными для человека стали Южное Прибеломорье и Онежско-Ладожский перешеек, несколько позднее Обонежье, тогда как срединные районы лишь с окончанием стадии сальпауселькя[5]. Эти обстоятельства делают весьма проблематичным существование единой для всей территории культуры в пространственном плане и датировке позднеледни-ковьем.

Разнокультурные мезолитические комплексы, как показывают материалы, тесно увязываются с естественным образом ограниченными и экологически самодостаточными частями территории, а в конечном итоге — с заведомо раньше сложившимися и наиболее вероятными в качестве исходных (материнских) людскими сообществами в сопредельных областях. На этом основании можно предполагать существование отдельных самостоятельных культурных единиц, например, в Приладожье и Южном Прибеломорье, связанных своим происхождением в первом случае с южными (привалдайскими?), а во втором — с западными районами Архангельской области. К сожалению, эти местности обследованы в недостаточной степени, выявлены единичные памятники мезолита.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

К настоящему времени в пределах Карелии достаточно уверенно намечается две культуры[6]. Одна охватывала северные-северо-западные районы, представлена более чем 100 памятниками, примерно 20 исследовано на значительной площади[7]. Самые ранние из них датируются временем около середины VI тыс. до н. э. По сумме показателей данную культуру можно понимать как отсегментовавшуюся часть населения Кольского региона, продвинувшегося на юг по морскому побережью и далее вглубь континента по озерно-речным магистралям до их верховий на Балтийско-Беломорском водоразделе.

Следующая культура выделена в бассейне Онежского озера. Ее характеризуют около 80 исследованных на участках от 100 до 300-500 м2 поселений (всего известно более 300), на 15 из них выявлены остатки жилищ (более 30), хозяйственные объекты (кострища, каменные очаги и т.д.). Весьма представительны коллекции инвентаря всевозможных функций из многих видов горных пород и кости. На культурную однородность онежских комплексов указывают единство приемов в технике и технологии расщепления камня и изготовления орудий, строительстве жилых и прочих сооружений, идентичность их форм, интерьеров, традиций в размещении на площадках поселений. Едины типологические ряды ведущих форм орудий из камня соотношения основных видов изделий и базовых видов сырья и т.д.[8].

В плане выяснения места в ряду мезолитических древностей Карелии Оленеостров-ский могильник как минимум должен быть увязан с наиболее приближенными в пространственном отношении выделенными культурными единицами. В полной мере этому отвечает онежская культура в бассейне Онежского озера. Поэтому многие аспекты его тематики, в том числе ареал обитания погребенных невозможно рассматривать вне контекста характерных для нее признаков.

Территория онежской культуры, судя по распространению памятников, включала все побережья озера кроме южного с прилегающими участками местности. В целом она сравнительно невелика, в пределах 250×150 км, едина по природным данным (рис.1). Осваивалась в полном объеме в течение короткого отрезка времени. Самые ранние из известных памятники выявлены на юго-западном (Шелтозеро XV, группа VIII) и западном (Суна XIII и XII, группа XI; отдельные по берегам заливов Петрозаводской губы). Около середины VII тыс. до н.э. поселения появляются на других участках (Пески I и III, мезолитические комплексы, группа X; Палайгуба VI, группа XII; Кладовец Va, rpynnaVI; Повенецкая III, группа II; Черная Губа VI, группа III; Оровнаволок XIV, группа IV). Примерно с середины VI тыс. до н. э. начинается освоение внутренних водоемов (группы XIII и XIV). Расселению на север и восток по-видимому, препятствовали водоразделы или недостаточными были людские ресурсы.

В течение всего основного времени существования для онежской культуры были характерны большие, площадью 2500-3000 м2 поселения с отапливаемыми жилищами каркасно-столбовой конструкции, первоначально, вероятно, легкими наземными (Суна XIII), а с середины VII тыс. до н.э. — фундаментальными стационарными типа полуземлянок (Повенецкие II и III, Кладовец Va, IV и VI, Оровнаволок XIV, XV, IX, Черная Губа VI и XI, Бесов Нос VI, Муромское VII и др.). Около рубежа VI-V тыс. до н.э. появляются меньшие по площади поселения без жилищ, которые активно функционировали периодически, в теплые сезоны года, выполняя роль вспомогательных к базовым поселкам с жилищами в период ведения промыслов (Повенчанка V, Пиндуши XIVa и XIV, Черная Губа II, XX и др.). Примерно с VI тыс. до н. э., в дополнение к ним возникают небольшие летние и/или зимние стоянки типа промысловых становищ (Пиндуши XXXVIII, Мяньгора I, II, Повенчанка I и II, Шелтозеро XXVI и т.д.). В финальную стадию культуры (конец VI — первая четверть V тыс. до н.э.) некоторые из числа последних и подобные им небольшие стоянки становятся единственными местами обитания. На некоторых (Оровнаволок XI, Оленеостровская, Бесов Нос VI, верхний слой) не исключается наличие легких наземных построек округлой формы столбовой конструкции.

Установлено традиционное для культуры размещение базовых поселков с жилищами на отделенных от континента неширокими проливами (1,5-6 км) островках площадью 2-5 кв. км[9]. Синхронно существовавшие поселки располагались на удалении до 50 км друг от друга, а при сильной изрезанности береговой линии и наличии внутренних глубоких заливов — на расстоянии 10-14 км. Вблизи каждого, обычно на континентальных берегах в глубине узких фиордообразных заливов размещались летние сезонные поселения и промысловые становища. К настоящему времени в границах культуры выявлено 14 таких одновременно существовавших локально-территориальных групп, но судя по геоморфологии и палеогеографическим данным их могло быть значительно больше. Пример тому — недавно открытые скопления разновременных поселений на южном берегу Заонеж-ского полуострова и в окрестностях г.Петрозаводска.

На примере ряда неплохо изученных локальных групп (II, 111, IV, VI) можно полагать существование в каждой из них одновременно одного-двух базовых поселков с одним-тремя (максимально с пятью) жилищами площадью 18-28 м2. В каждом могло проживать 5-10 человек, вероятно, одна (судя по наличию в жилище одного очага и одного кострища, выполнявших разные функции), связанная определенными отношениями группа людей, так называемая социально-производственная ячейка.

На участках местности между локальными группами памятники мезолита отсутствуют. Эти пустые пространства можно рассматривать как промысловые (охотничьи) территории населения групп, основу экономики которого на протяжении всего периода существования культуры составляла, судя по остеологическим остаткам и функциональному составу орудийных комплексов, охота на лесных животных[10]. Охотничьи угодья, очевидно, охватывали участки от берега озера вглубь материка, тяготея к способным служить путями передвижения и ориентирами многочисленным впадающим в озеро речкам и ручьям.

Долговременный характер поселений и условия их размещения, наличие стационарных жилищ круглогодичного использования, функционально-типологический состав инвентаря, другие факты позволяют считать образ жизни населения онежской культуры как полностью оседлый вплоть до ее финальной стадии. Жизненно необходимые охотничьи промыслы первоначально, очевидно, осуществлялись группами охотников в пределах своей территории в ходе непродолжительных экспедиций. Позднее они, вероятно, приобрели характер более продолжительных откочевок некоторой части обитателей базовых поселков, о чем свидетельствует появление летних поселений без жилищ. На заключительном этапе существования культуры примерно с конца VI тыс. до н.э. произошел переход к подвижному образу жизни, возможно, по типу сезонной оседлости, в который было вовлечено уже все население локальной группы. Это подтверждает исчезновение с этого времени поселений со стационарными жилищами и крупных сезонных длительного использования. Единственными местами обитания становятся небольшие сезонные стоянки как из числа выполнявших ранее роль промысловых становищ, так и новые.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Исходя из системы размещения одновременных базовых поселений с жилищами — локальных групп населения и численности его в каждой, можно полагать, что Оленеост-ровский могильник с его площадью до 7000 м2 и числом погребений до 600 не мог принадлежать одному-двум таким коллективам, составлявшим к тому же одно из подразделений единого общества (культуры)[11]. К настоящему времени устанавливается не менее 7 синхронных ему групп по всем берегам Онежского водоема (рис.1). Однако, значительные по своим объемам и составу биоресурсы территории, сложный характер береговой линии значительной протяженности могли обеспечить существование более многочисленной людской популяции.

По отношению ко всем известным (и предположительно намечаемым) локальным группам могильник был «за водой». Ближайшие континентальные берега находились в 10 км к северу ив 16 км к востоку. Узкий пролив отделял его от крупного массива суши — Большого Клименецкого острова, на котором, кстати сказать, мезолитические памятники неизвестны. В плане расположения относительно могильника каждая локальная группа находилась в равных условиях. Учитывая островной характер размещения базовых поселений, можно полагать водное пространство привычной и хорошо освоенной населением средой.

Как известно, могильник занимает вершинную часть и пологий северо-западный склон небольшого (2,7×0,5-0,7 км) Южного Оленьего острова. Высота площадки над урезом воды около 15,6 м, во время использования она, если учесть расположение острова вблизи зоны равновесия, была близкой к этому или чуть меньшей. В этом плане остров не выделялся среди других многочисленных невысоких островов водоема. Он не составляет исключения также по типам слагающих горных пород, послуживших консервантом для костных остатков. Выходы таких известны на некоторых других островах восточнее и севернее, а также на участках северных и восточных континентальных берегов и на 3аонежском полуострове[12] . К сожалению, специальных обследований этих мест не проводилось, поэтому нельзя с уверенностью предполагать наличие связи между выбором места для некрополя и составом почвы с ее способностью сохранять человеческие останки. Вполне вероятно, что о таких особенностях грунта на выбранном месте древнее население не подозревало. Остров могли избрать из-за его расположения в центральной части озера примерно на одинаковом расстоянии от рассредоточенных по берегам групп поселений и в центре ареала культуры. Это вполне отвечало традициям в размещении поселений и могло служить одним из определяющих факторов. Погребение на острове могло восприниматься как посмертное обитание в привычных условиях, отражая существующие представления о загробном (нижнем?) мире.

По данным Н.Н.Гуриной, на исследованной площадке могильника погребения концентрировались двумя или тремя (северная, средняя — южная) группами. Следует отметить всю условность и некорректность такого подразделения, равно всех основанных на этом суждений. Раскопана треть площади памятника, структура его в целом, компановка погребений на остальной части неизвестны. Не исключено, что обособленность части могил обуславливается естественными причинами, например, выбором более свободного от крупных камней места, что было немаловажно для устройства ям при сильной каменистости почвы. Можно лишь полагать, что погребения старались расположить компактно вблизи друг друга без определенной системы.

Сравнительно хорошая сохранность материалов дает возможность изучения многих сторон жизни оставившего могильник населения. Наиболее информативен в этом плане погребальный обряд. Принято считать, что в сумме своих компонентов (ритуальные действия, погребальные сооружения, набор сопровождающих вещей и др.) он способен опосредованным образом отражать социальную структуру общества в целом или по отдельным составляющим, связи и взаимоотношения между его членами, хозяйственно-экономическую ситуацию. В нем находят свое выражение также представления религиозно-мировоззренческого плана, не отрицается его роль культурного индикатора, исключительная информативность в качестве исторического источника

Category: Pусский язык Углубленное чтение
Key words：