Селище Наволок находится на юго–восточном берегу о. Кижи, в 1 км к северо–востоку от ансамбля Кижского погоста, и занимает основание небольшого песчаного мыса (местное название – Наволок, в XIX в. – д. Дудкин Наволок) высотой всего 0,5–1 м над уровнем воды в озере. Площадка памятника занята огородами, в западной части – домом крестьянина Яковлева, входящим в экспозицию музея–заповедника «Кижи». На протяжении 1990-х гг. на распахиваемой части памятника неоднократно производились сборы подъемного материала. В основном он состоял из фрагментов гончарной посуды периода развитого средневековья и Нового времени, индивидуальные находки были представлены вислой свинцовой печатью и обломком раннесредневековой спиралеконечной фибулы из бронзы. Суммарно собранный материал указывал на неоднократность заселения данного участка на протяжении последнего тысячелетия. В 2000–2002 гг. на селище было вскрыто 136 м2. Раскоп охватил свободную площадку, которая распахивается в настоящее время или еще недавно была занята огородами (Рис.1). Культурный слой мощностью 35–45 см был снят тремя горизонтами, отдельно выбирались заполнения уходивших в материк ям.

Памятники многократного заселения, в культурном слое которых смешан инвентарь разных эпох, иногда от мезолита до средневековья – не редкость в археологии Севера. Накопленный десятилетиями опыт позволил к настоящему времени выработать достаточно эффективные методы раскопок и последующего источниковедческого анализа материалов таких памятников, в итоге – расчленять смешанный материал на типо–хронологические комплексы[1]. Для смешанных комплексов сельских поселений средневековья – Нового времени такая задача является сравнительно новой вследствие общей слабой археологической изученности поселений этих эпох во многих районах Севера, в частности, в Карелии.

Проведенные раскопки на селище Наволок поставили перед авторами именно такую задачу. Как выяснилось при раскопках, культурный слой памятника практически повсеместно перемешан при позднейшей застройке и распашке на всю глубину за исключением уходивших в материк ям. Многократная переотложенность слоя сделала малоэффективным на данном памятнике обычный методический прием привлечения данных послойной статистики для хронологической дифференциации материала. Выделение разновременных комплексов находок, прежде всего керамики, в их привязке к остаткам сооружений было возможно в этой ситуации лишь при опоре на какие–то внешние эталоны. Имеющиеся типо–хронологические шкалы средневековой керамики северорусских городов пригодны в качестве таких эталонов далеко не в полной мере, поскольку для эпохи средневековья более чем вероятны нетождественность и различия в динамике развития материальной культуры в городских центрах и на далекой северной периферии Новгородской земли. Также надо отметить, что типо–хронологические шкалы городских материалов Нового времени вообще отсутствуют. Во всяком случае, очевидна желательность корректировки городских шкал древностей какими–то местными эталонами. Таковыми для нас послужили материалы раскопок на рубеже 1980–90-х гг. нескольких средневековых поселений с «чистыми» комплексами коротких хронологических периодов в окрестностях с.Толвуя. Коллекции, собранные на этих селищах, впервые в Прионежье представили местную колонку древностей (в том числе керамики) с середины XIV по середину XIX вв.[2] При выделении комплекса находок Нового времени селища Наволок привлекались также материалы раскопок Петровской слободы XVIII в. в исторической зоне г. Петрозаводска.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Слой первого горизонта представлял собой однородную пашню – серую гумусированную супесь с галькой, осколками кирпича, отдельными обожженными камнями и массой близкого к современности бытового мусора (см. таблицу). Во втором и третьем горизонтах пахотный слой постепенно сменился более плотной темно–серой супесью с галькой и отдельными обожженными камнями, местами нарушенной перекопами. Количество близких к современности находок с этом слое (особенно в третьем горизонте) сократилось. Во втором горизонте на границе кв. А, Б–2,3 отмечены пять некрупных валунов размерами в среднем 30х40 см, лежавших в ряд и, возможно, трассирующих стену какой–то постройки; на кв. А–5 и Б, В–5 были расчищены разрушенные основания печей – развалы обожженных камней или битых кирпичей в углистом слое; в предматерике в нескольких местах проявились контуры ям, заполненных слоем более темной серой супеси. Однако в основном остатки разновременных сооружений открылись в раскопе только на уровне желтого материкового песка, в который уходили 12 западаний слоя (Рис.2). Ямы №1, №6 и №10 практически не содержали находок; их возраст и характер неопределимы. Остальные западания хронологически группируются следующим образом.

Яма №5 имела прямоугольные очертания в плане, углублялась в материк примерно на 30 см и была заполнена светло–серой супесью, в которой найдены два фрагмента красноглиняных круговых сосудов, три – белоглиняных и 11 крупных черепков грубого лепного горшка. Яма, очевидно, имеет раннесредневековый возраст, ее заполнение было нарушено в развитом средневековье.

Яма №12, округлая в плане, углублялась в материк на 30 см и была заполнена плотной темно–серой супесью, в которой встречались отдельные обожженные камни и кусочки печины. Находки: 14 фрагментов красноглиняных горшков, два – белоглиняных, две кости и сланцевый точильный брусок. Назначение ямы неизвестно. По керамике она относится к эпохе развитого средневековья.

На месте ямы №4 во втором–третьем горизонтах слоя на площади около 5 м2 был расчищен бесформенный развал некрупных сильно обожженных валунов вперемешку с кусками обожженной глины. Выявленная под ними яма №4 углублялась в материк до 50 см и была заполнена серой супесью с обожженными камнями, угольками, кусочками печины и вкраплениями сырой глины. Среди камней найдены несколько черепков чернолощеной керамики. В заполнении ямы встречены по два фрагмента поливной миски и поздней «рейнской» фляги, два десятка мелких осколков фарфора и фаянса, около 70 черепков бело–и красноглиняных горшков, кованые гвозди, кости животных, боле 100 осколков винных бутылей и штофов и обрезок оконной слюды. По находкам чернолощеной керамики и общему облику инвентаря из заполнения ямы остатки печи можно датировать XVIII – первой половиной XIX вв. Яма №8 углублялась в материк до 50 см. Верхняя часть заполнения представляла собой темно–серую супесь с примесью угольков, в которой встречались отдельные обожженные камни, кусочки печины и осколки кирпича. На глубине около 20 см от поверхности материка в центре ямы была расчищена кладка из некрупных обожженных валунов прямоугольной формы размерами 90×60 см, вытянутая в направлении запад–восток. Ниже кладки яма была заполнена плотным суглинком с отдельными камнями. На дне западания лежала обработанная каменная плита, отмечена прослойка истлевшей щепы. Находки в заполнении: более 20 черепков бело–и красноглиняных горшков, 6 осколков бутылей, 18 расслоившихся пластинок слюды, кованый гвоздь, несколько костей. По этому инвентарю остатки печи, как и предыдущие, следует датировать XVIII – первой половиной XIX вв. Яма №7 также углублялась в материк до 50 см. Она была заполнена темно–серой супесью с отдельными обожженными камнями, на дне ямы зафиксирована прослойка истлевшей щепы.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

В заполнении найдены более 120 фрагментов в основном красноглиняных горшков, две пластинки оконной слюды, железный шлак и три десятка костей. Назначение ямы не вполне ясно; возможно, она также представляет собой след разрушенного основания печи. Возраст данного западания, судя по облику керамики, вероятно, несколько старше, чем две предыдущие. Яма №9, уходившая в восточную стенку раскопа, была забита обломками кровельного шифера и явно связана с современным хозяйственным освоением этого участка. Судя по находкам в заполнении обломков фабричных кирпичей, близка к современности и яма 11, уходившая в северную стенку. На месте ямы №3 у южной стенки раскопа во втором–третьем горизонте в углистом слое было зафиксировано бесформенное пятно битого кирпича площадью около 3 м2; формат целых экземпляров составлял 25×13×7 см, что несколько меньше фабричных стандартов. Сама яма, углублявшаяся в материк на 30 см, также была заполнена углистым песком с обломками кирпичей. В заполнении найдены фрагменты поливного рукомойника, два десятка черепков белоглиняных и красноглиняных горшков, кости, кованый гвоздь, а также осколки оконного и бутылочного стекла фабричного производства, датирующие печь второй половиной XIX – первой половиной XX вв. Тот же возраст на основании находок можно предположить для ямы №2.

Число находок в раскопе уменьшалось от первого горизонта к материку, прежде всего, за счет сокращения количества разного рода близкого к современности бытового мусора в культурном слое – осколков оконного и бутылочного стекла, фарфора, фаянса. Несмотря на нестратифицированный характер памятника, перемешанность культурного слоя и инвентаря в раскопе, послойная статистика все же отражает некоторые хронологические изменения в составе инвентаря, в частности, технологических групп керамики. В первом горизонте доминирует белоглиняная и поливная посуда, во втором – существенно увеличивается процент фрагментов красноглиняных горшков, а в предматерике последние преобладают. Типологически, с опорой на указанные выше эталоны, в коллекции селища Наволок выделяются следующие комплексы находок и сооружений, которые соответствуют последовательным этапам заселения площадки, занятой памятником.

I. К раннесредневековому комплексу относятся 16 фрагментов от 3 грубых лепных сосудов с обильной примесью дресвы и песка к глиняному тесту, не орнаментированных, из которых 14 связаны с ямой 8, исследованной на кв. В–4, еще 2 фрагмента найдены в 4–6 м к востоку и юго–востоку от нее. Примерно на этом же участке в 1996 г. на пашне был подобран обломок бронзовой спиралеконечной фибулы с треугольным сечением дуги (рис.4:1). В Новгороде этот тип фибул встречен преимущественно в слоях X–XI вв., отдельные экземпляры бытовали до конца XII в.[3] Не исключена принадлежность к раннесредневековому комплексу калачевидного кресала с язычком (рис.4:11). По новгородским материалам этот тип датируется X – серединой XIII в.[4] Однако калачевидные кресала такой же формы вновь